Чесний суддя у Рівному був. Ім’я не збереглося (Є малюнки)

Відомо, що його прототипа звали Галактіоном

Ми продовжуємо друкувати уривки з повісті Володимира Галактіоновича Короленка «Діти підземелля»

У першу чергу нас цікавлять можливі описи підземель та цікаві тoгочасні типажі Рівного.

Нагадаємо, дія повісті розгортається у Рівному у 60-х роках 19-го століття.

Головного героя звати Василем, його батько – суддя, який важко переживає смерть дружини.

Це дозволяє його синові багато часу проводити на самоті і з друзями.

Зокрема, в останньому епізоді, що його ми наводили, син судді спускається через дзвіницю до підземелля, де знайомиться з двома малолітніми безхатченками Валиком і Марусею.

У наступному епізоді ми також дізнаємося дещо цікаве  і про батька головного героя.

До речі, в повісті ім’я Василевого батька не згадується.

 

Але батько самого письменника теж був суддею, і його звали – Галактіон.

Я был большой сорванец.  "У этого малого, - говорили обо мне старшие, - руки и  ноги налиты ртутью",  чему я  и сам верил,  хотя не представлял себе ясно, кто и каким образом произвел надо мной эту операцию. В первые же дни я внес свое оживление и  в  общество моих новых знакомых.  Едва ли  эхо старой часовни повторяло когда-нибудь такие громкие крики,  как в то время, когда я старался расшевелить и  завлечь в  свои  игры  Валека и  Марусю. 

Однако это удавалось плохо. Валек серьезно смотрел на меня и на девочку, и раз, когда я заставил ее бегать со мной взапуски, он сказал:

     - Нет, она сейчас заплачет.

Действительно,  когда  я  растормошил ее  и  заставил  бежать,  Маруся, заслышав мои шаги за  собой,  вдруг повернулась ко  мне,  подняв ручонки над головой,   точно  для  защиты,   посмотрела  на  меня  беспомощным  виглядом захлопнутой пташки и громко заплакала.

Я совсем растерялся.

     - Вот видишь, - сказал Валек, - она не любит играть.

     Он усадил ее на траву,  нарвал цветов и кинул ей; она перестала плакать и тихо перебирала растения, что-то говорила, обращаясь к золотистым лютикам, и  подносила к  губам синие колокольчики. 

Я  тоже присмирел и  лег  рядом с Валеком около девочки.

     - Отчего она такая? - спросил я наконец, указывая глазами на Марусю.

     - Невеселая?  -  переспросил Валек  и  затем  сказал  тоном  совершенно убежденного человека. - А это, видишь ли, от серого камня.

     - Да-а, - повторила девочка, точно слабое эхо, - это от серого камня.

     - От какого серого камня? - переспросил я, не понимая.

     - Серый камень высосал из нее жизнь, - пояснил опять Валек, по-прежнему смотря на небо. - Так говорит Тыбурций... Тыбурций хорошо знает.

     - Да-а, - опять повторила тихим эхом девочка. - Тыбурций все знает.

Я ничего не понимал в этих загадочных словах, которые Валек повторял за Тыбурцием,  однако убеждение Валека,  что Тыбурций все знает, произвело и на меня свое действие. 

Я приподнялся на локте и взглянул на Марусю. Она сидела в том же положении,  в каком усадил ее Валек, и все так же перебирала цветы; движения ее  тонких рук были медленны;  глаза выделялись глубокою синевой на бледном лице;  длинные ресницы были опущены. 

При взгляде на  эту крохотную, грустную фигурку мне стало ясно, что в словах Тыбурция - хотя я и не понимал их  значения -  заключается горькая правда. 

Несомненно,  кто-то  высасывает жизнь из  этой странной девочки,  которая плачет тогда,  когда другие на  ее месте смеются. Но как же может сделать это серый камень?

Это было для меня загадкой,  страшнее всех призраков старого замка. Как ни  ужасны были турки,  томившиеся под землею,  но все они отзывались старою сказкой.  А здесь что-то неведомо-страшное было налицо.

Что-то бесформенное, неумолимое,  твердое  и  жестокое,  как  камень,  склонялось  над  маленькою головкой,  высасывая из нее румянец,  блеск глаз и живость движений. "Должно быть,  это бывает по ночам", - думал я, и чувство щемящего до боли сожаления сжимало мне сердце.

Под  влиянием этого чувства я  тоже умерил свою резвость.  Применяясь к тихой солидности нашей дамы,  оба  мы  с  Валеком,  усадив ее  где-нибудь на траве,  собирали для нее цветы, разноцветные камешки, ловили бабочек, иногда делали из кирпичей ловушки для воробьев.  Иногда же,  растянувшись около нее на  траве,  смотрели в  небо,  как  плывут облака высоко над лохматою крышей старой часовни, рассказывали Марусе сказки или беседовали друг с другом.

 Эти беседы с  каждым днем все больше закрепляли нашу дружбу с  Валеком, которая росла,  несмотря на резкую противоположность наших характеров.  Моей порывистой резвости  он  противопоставлял грустную солидность и  внушал  мне почтение независимым тоном,  с  каким отзывался о  старших.  Кроме того,  он часто сообщал мне много нового,  о  чем я раньше и не думал.  Слыша,  как он отзывается о Тыбурции, точно о товарище, я спросил:

     - Тыбурции тебе отец?

     - Должно быть,  отец,  - ответил он задумчиво, как будто этот вопрос не приходил ему в голову.

     - Он тебя любит?

     - Да,  любит, - сказал он уже гораздо увереннее. - Он постоянно обо мне заботится, и, знаешь, иногда он целует меня и плачет...

     - И меня любит,  и тоже плачет, - прибавила Маруся с выражением детской гордости.

     - А меня отец не любит,  -  сказал я грустно.  -  Он никогда не целовал меня... Он нехороший.

     - Неправда,  неправда,  -  возразил Валек,  - ты не понимаешь. Тыбурции лучше знает.  Он говорит,  что судья -  самый лучший человек в городе...  Он засудил даже одного графа...

     - Да, это правда... Граф очень сердился, я слышал.

     - Ну, вот видишь! А ведь графа засудить не шутка.

     - Почему?

     - Почему? - переспросил Валек, несколько озадаченный. - Потому что граф - не простой человек... Граф желает, что хочет, и ездит в карете, и потом... у графа деньги;  он дал бы другому судье денег,  и тот бы его не засудил,  а засудил бы бедного.

     - Да,  это правда.  Я слышал,  как граф кричал у нас в квартире: "Я вас всех могу купить и продать!"

     - А судья что?

     - А отец говорит ему: "Подите от меня вон!"

     - Ну,  вот,  вот!  И  Тыбурции говорит,  что  он  не  побоится прогнать богатого, а когда к нему пришла старая Иваниха с костылем, он велел принести ей стул. Вон он какой!

Все это заставило меня глубоко задуматься.  Валек указал мне моего отца с  такой стороны,  с  какой мне никогда не  приходило в  голову взглянуть на него:  слова Валека задели в моем сердце струну сыновней гордости;  мне было приятно слушать похвалы моему отцу,  да еще от имени Тыбурция,  который "все знает",  но  вместе с  тем  дрогнула в  моем  сердце и  нота  щемящей любви, смешанной с горьким сознанием:  никогда отец не любил и не полюбит меня так, как Тыбурции любит своих детей.

(Далі буде)

Радіо Трек: НОВИНИ

Радіо ТРЕК у Telegram · Twitter · Facebook.
Viber: 063-734-106-4

Максим Розенко

Відкрити плей-лист

У Рівному згубився песик Арчі

Вчора зник йоркширський тер'єр сріблястого окрасу, Арчі. Собаку бачили в районі Політону, Автовокзалу Обласної лікарні.  Прохання повернути за винагороду.

Знайдено паспорт на прізвище Федорчук

У Рівному на вул. Київська в районі Спорттоварів знайдено паспорт, на прізвище Федорчук Юрій. Власник може звертатися за номером

Знайдено посвідчення з інвалідності на прізвище Ющук

Знайдено посвідчення з інвалідності другої групи на імʼя Ющук Олександр Миколайович та банківську картку ПриватБанк.  

Більше оголошень